ВРЕМЯ В РАБОТАХ ФИЛОСОФОВ

Малявин В.В. "Китай управляемый"

Здравый смысл говорит нам, что каждое событие происходит во времени, имеет свое время. Размышление же над природой события приводит к выводу о том, что на самом деле время является условием всякого события или, еще точнее, событие и есть время...
Их природа парадоксальна: они есть именно тогда, когда их нет или, по крайней мере, они не улавливаются чувственным восприятием или мыслью. Но это означает также, что понять природу события - значит понять переживаемое во времени личностное существование в его всеобщих, объективных основаниях. Отсюда следует, помимо прочего, что событие и время определяют личную идентичность

В китайской традиции не возникло сколько-нибудь подробной теории времени, причину чему следует искать, вероятно, как раз в практической направленности китайской мысли, ее стремлении отождествить реальность с событием... Понимание времени в китайской традиции выражено в отрывочных, туманных, часто иносказательных формулах, которые не описывают и разьясняют, а указывают и напоминают...

Примечательно, что древнейшая и наиболее почитаемая каноническая книга Китая называется именно "Книгой перемен" (И цзин). Основу этого загадочного памятника составляют даже не письменные тексты, а 64 комбинации из шести черт, так называемые гексограммы. Сами черты бывают двух видов: сплошные (обозначающие активное, светлое мужское начало Ян) и прерывистые (соотносящиеся с пассивным, темным, женским началом Инь)... Постижение смысла гексограмм "И цзина" носит характер вникания в мировой процесс изменений...

Реальность, согласно "И цзину", есть постоянное "рождение жизни" или "животворение живого" (шен-шен). Эта формула совпадает с принятым в современной феноменологии определением времени как "аффектации себя самим собой", единство возбуждающего и возбуждаемого, переход от одного настоящего к другому как абсолютный феномен, конституирующий сам себя. Время, понимаемое таким образом, неотделимо от сознательного переживания: "суть времени в том, чтобы быть не просто действительным временем или временем, которое течет, но еще и временем, знающим о себе, ибо взрыв или раскрытие настоящего к будущему представляет собой архетип отношения себя к себе и обрисовывает некое внутреннее, или самость" (М. Мерло-Понти, Феноменология восприятия).

Понятно, почему время или, точнее, сама временность существования как "импульс" перемен воплощает, в понимании китайцев, само существо бытия. Классический толкователь "И Цзина" Ван Би (III век) так и говорит : "гексограмма - это время, а отдельные черты гексограммы - это соответствующие времени изменения". Весь мир подчиняется действию времени:"Небо движется временем, Земля тоже движется временем. Небо не забегает вперед и не отстает и Земля тоже не забегает вперед и не отстает".

Отметим, что исходный смысл термина "время" (ши) в китайском языке относится к длине тени на солнечных часах, то есть к движению солнца на небесном своде. Значение, как видим, соотносящееся с объективными природными процессами и к тому же вполне практическое: измерение отдельных временных отрезков годового круга и календарных циклов было делом первостепенной важности в земледельческой цивилизации... В древнекитайском языке часто употребляется словосочетание "небесное время" (тянь ши), обозначающее периодические законы природного мира. Как говорится в "Книге перемен", "Солнце достигнув зенита, клонится к горизонту. Луна, став полной, идет на ущерб. Наполнение и убыль Неба и Земли соотвтетсвует действию времени". Наконец, у термина ши имелось и более узкое значение: трехмесячный временной отрезок, то есть сезон, время года.

Небо благодаря времени порождает и благодаря времени убивает.

деревья и травы рождаются по времени и по времени умирают. Вода в соответсвии со временем

замерзает, и в соответствии со временем тает лед.

Все это небесное время.

Такое понимание времени как процесса означает, в сущности, что время неотделимо от перемен и, следовательно, само "случается", является чистым событием, обладающим уникальными свойствами. Здесь китайское понятие времени, незаметно даже для самих китайцев - вдруг совпадает с мгновением. Более того, в рамках времени-события последовательные моменты существования, которые постороннему аналитическому взгляду кажутся разделенными, в действительности проницают друг друга, составляя одно динамическое целое - то, что китайские мыслители называли "Одним превращением" всего сущего. Авторитетнейшему неоконфуцианскому ученому Чжу Си (XII век) принадлежит, например, такое высказывание: "В то время, когда с деревьев опадают пожелтевшие листья, на них уже зарождаются почки. Более того, у вечнозеленых деревьев зимой сначала появляются почки, а потом с них облетают желтые листья. Если говорить об изменениях времени, то нет такого момента, когда Небо и Земля не претерпевали бы изменений".

Впрочем, за тысячу лет до Чжу Си упоминавшийся выше Ван Би рассуждал о природе изменений следующим образом: "В пользовании нет неизменной истины, в делах нет постоянного порядка: движение и покой, растяжение и сокращение соответствуют изменениям. А посему, когда определяешь свою гексограмму, счастье и несчастье встают на свои места. Когда ведаешь свое время, покой и движение сообразуются с их пользой. Когда благодаря названию гексограммы познаешь свое счастье и несчастье, а благодаря времени познаешь движение и покой, то можно прозреть перемены Единотелесности".

Подобноый взгляд на время опять-таки близок современной феноменологии, которая видит во времени "то, что есть, что делает возможным и осуществляет возвращение того же самого". Время в таком случае оказывается творческим началом мира или, скорее, "серией начал" (Г. Башляр)... оно обуславливает "появление других фигур и, следовательно, других определений; мысль о том, что нечто существует как временное, требует мыслить его как нечто, порождающие другие модусы бытия".
Перемены происходят "сами по себе" во всем их неисчерпаемом разнообразии и при этом одновременно, то есть в плоскости временности как таковой. Другими словами, никогда не равная себе временность времени есть то, что объединяет все сущее в мире. Это время как "единый взрыв или единый напор", пронизывающее все временные измерения и всегда тождественные себе, имеет характер, по выражению М. Мерло-Понти, "временного стиля мира". Она есть некая живая целостность мира, подобная Великому Кому в притче Чжуан-цзы, проявляющемуся через человеческие переживания и само лицо человека. В конченом счете время есть "некто" (Мерло-Понти), некое всеобщее "мгновение ока", Augen-blick (Хайдеггер), "Субьект=Х" или "темный предшественник" (Делез), чему в даосской традиции соответствует понятие "верховного прародителя" (цзун).

Сами понятия начала и конца остаются условными, соответствующими той или иной перспективе созерцания. Время делимо до бесконечности, и ни один из его моментов не может считаться ни его началом, ни его концом. Отсюда следует, что время, как говорили в Китае, есть "непрестанное обновление"... Мир "И цзина" как универсум в китайском представлении есть именно пространственно-временной континуум. Как говорит Ху Сюнь, "надобно знать, что есть время в положении черты и есть положение черты во времени. Поэтому, говоря о времени, мы подразумеваем место, а говоря о месте, подразумеваем время".

итак, китайское понимание времени соответствует именно принятому в современной феноменологии понятию "внутренней временности", которая опознается не как цепочка обособленных моментов настоящего, но как взаимное наложение, даже взаимопроникновение прошлого и будущего. Такое восприятие времени запечатлено, в частности, в понятии "выжидания", "предвосхищения" (дай), которое имеет сходное со знаком "время" начертание и в древности было взаимозаменяемым с ним. Вместе с тем, время в традиции "И цзина" часто ассоциируется с "накоплением", то есть удержанием прошлого, что вообще считалось в Китае одним из признаков "добродетели" как внутреннего совершенства вещи. Как говорится в комментарии к одной из гексограмм, "когда накапливаешь сообразно времени, можешь стать великим".

Предвосхищение и накопление, взаимно обуславливая и дополняя друг друга, очерчивают рамки третьего и, пожалуй, главного модуса времени, который представлен в известном нам понятии "срединности" (чжун). Это понятие имеет также значение адекватности и "точного попадания" во что-то, то есть речь идет о безупречном "пребывании во времени". Один из комментаторов "И цзина" заявил даже, что весь смысл этого канона выражен в понятии "срединности во времени" или "попадания во время"... Время в китайском понимании есть "точность временения", для которой в русском языке отсутсвует точный эквивалент. Смысл этого понятия лучше всего выражается английским словом timing.
Точное соответствие "обстоятельствам времени" не требует усилий, напротив - оно предполагает полный покой и предел духовной восприимчивости... Примером владения искусством тайминга может служить способность некоторых мастеров боевых искусств на Востоке как бы без усилия уварачиваться от летящих пуль. В даосской традиции это называлось: "следуя импульсу жизни, соответствовать переменам".
Итак, дух всегда упреждает вещи, и прозрение приходит прежде умственного знания...

Таким образом, понятие "срединности" приводит нас к сердцевине проблематики времени в китайской традиции: к внутренней связи без-временной или до-временной реальности с временностью... Великий Путь, как считается в Китае, потому и зовется великим, что знаменует "двойное движение", то есть движение по кругу, а точнее - двойной спирали, где поступательному движению всегда соответствует движение возвратное. Другой его геометрический образ - квадрат (Земля), вписанный в круг (Небо).
Китайское время-временность предстает, таким образом, как бы двухслойной реальностью... оно обладает явным сходством с понятием времени в экзистенциальной феноменологии Хайдеггера, для которого "время исходно как временение временности" и "временность времени исходит из будущего", то есть, говоря в понятиях "Книги перемен", "растекается" бесчисленным множеством возможностей, содержащихся в творческих метаморфозах жизни... Известному комментатору даосских канонов и "И цзина" У Чену (начало XIV века) принадлежит такое суждение: "Вся тьма перемен и превращений времени неисчерпаема, а то, благодаря чему я временю свое время, - это только единое и не более того". Временность времени, таким образом, оправдывается собственной предельностью, что делает ее началом всякого существования, но не позволяет ей принадлежать только субъективному или только объективному плану бытия.

Теперь не будет удивительным узнать, что китайское восприятие времени характеризуется нежеланием различать между мгновением и вечностью или, что то же самое, стремлением совместить объективность вечности с субъективностью момента, то есть совместить "перемены" в трансцензусе, дарующем бесконечный покой... о нем сказано в той же книге "Чжуан-цзы", во 2-й главе которой мы встречаем ряд высказываний, уводящих по ту сторону здравого смысла:
"Мудрый действует, не умствуя, и для него десять тысяч лет - как одно мгновение...
Есть великое пробуждение, после которого узнаешь, что в мире есть великий сон... Эти слова кажутся загадочными, но если по прошествии многих тысяч поколений вдруг явится великий мудрец, понимающий их смысл, для него вся вечность времен промелькнет как один день!".

Позднейшие поколения китайских ученых-подвижников оставили немало описаний своего опыта переживания "Единственного превращения" бытия. Они на удивление похожи и, как правило, содержат указания на то, что в пробудившемся сердце "сходится все древнее и настоящее", то есть акт приобщения к временности позволяет охватить всю толщу времен, но при этом сам прозревший, в согласии с идеей внутривременного трансцензуса, ощущает себя пребывающим вне мира...

"Единственная перемена" ... не имеет длительности и фиксируется только внутренним опытом... Заметим, что именно проблема связи "вневременного" (Unzeitige) и субъективного "внутреннего времени" (Innerzeitige) стала камнем преткновения до=ля феноменологического пректа Гуссерля...
"Сокровенный импульс", говорили в Китае, "во всякое время проявляется и во всякое время исчезает".(читай: каждое мгновение проявляется-исчезает и поэтому не проявляется и не исчезает). Но он также "выходит и уходит вне времени".

"Благородный муж укрепляет себя, не прерываясь", - гласит классическая формула "Книги Перемен"... Этому состоянию духовного бодрствования свойственна определенная пассивность, ибо мы должны отказаться от собственной воли и открыться миру до такой степени, чтобы даже в ударе открыть дар... вывод из метафизики внутренней глубины "микроперемен" представлен в одном из афоризмов писателя-моралиста Хун Цзычэна (начало XVII в.), где приводится древнее изречение: "Тот, кем я был раньше, уде не тот, кто я есть сейчас. А тот, о ком никто не знает в настоящем, станет неведомо кем в будущем". И Хун Цзычэн добавляет от себя:"Тот, кто поймет смысл этих слов, развяжет все путы своей души".

Мы приходим к выводу о том, что время события ... представляет собой ... самый могучий импульс просветления сознания. Чуткое вживание в него воспитывает способность пользоваться временем, а в перспективе даже в известном смысле овладеть им. на эту возможность, кстати сказать, указывает М. Мерло-Понти. "Тесение времени, - говорит он, - не есть простой факт. Я могу найти прибежище от него в нем самом... То, что называют пассивностью, не есть восприятие нами какой-то чуждой нам реальности: это наше вовлечение, наше бытие в ситуации, прежде которого мы не существуем, которое мы все время возобновляем и которое конститутивно по отношению к нам" (Феноменология восприятия). Сходная оценка временности присуща и китайской мысли. Как замечает в своих толкованиях на "Книгу Перемен" Ван Би "порядок того или иного времени можно осознать и использовать". Ван Фучжи поясняет подробнее: он называет мудрейшими из людей тех, кто способен "владеть временем", на второе место он ставит тех, кто способен "предвосхищать время", а на третье умеющих действовать "в соответствии с обстоятельствами времени". Первое дает человеку власть над миром, последнее - способность "избежать несчастья". В книге Чжуан-цзы можно встретить утверждение о том, что мудрый "сам устанавливает срок свого ухода из мира". Речь идет, несомненно, об овладении чистой временностью как, "импульсом перемен" и конечностью существования. В даосской традиции опознание своего срока означало знание момента метаморфозы - всущности, разрыва в данности опыта, - который является дверью в вечность и тем самым вводит в жизнь вечную в духе загадочного суждения Лао Цзы: "Мудрый, умирая, живет вечно".

Мы знаем, что способ владения временем, или безупречное чувство "временения временности", в китайской стратегии определяется как "движение наоборот" (фань). Именно это слово употребляет Ван Би в цитированном выше суждении. В другом метсе Ван Би определяет это "возвратное действие" как "возвращение к Сердцу Неба и Земли"... Речь идет о на-следовании вечнодлящейся прерывности, которое позволяет нам быть "впереди Неба": предвосхищать, упреждать действия окружающих, обладая лишь одним оружием, - полной открытостью миру просветленного духа. Как сказано в "Книге Перемен", "польза времени опасности - самая большая". Она побуждает "возвратиться к истоку" и тем самым - уберечь себя на век. Поэтому в отличие от феноменологии экзистенциального времени, ставящей акцент на конечности (смертности) человека, китайское учение о наследовании несотворенной самоизменчивости утверждает преемственность духовного опыта в круговороте жизни и смерти... Открываясь неизведанной будущности, мы возвращаемся к истоку своего существования. Таким образом, мы идем путем, обратным эволюционному движению мира и жизни. Таков смысл ... древнего комментария к "Книге перемен", которая гласит: "Кто знает прошлое, движется поступательно. Кто знает грядущее, движется наоборот. Вот почему "Перемены" - это знание обратного движения".

В "Книге Перемен" путь постижения времени как абсолютной временности выражен в формуле "идти вспять к истоку, возвращаясь к концу". Комментаторы толкуют эту фразу как наставление постигать конец, возвращаясь к началу, и прозревать начало в познании конца... Концы и начала всего даны именно "здесь и сейчас", что, однако не является статической данностью. Ван Фучжи разъясняет:
"начала Неба и Земли даны сегодня. Конец Неба и Земли дан сегодня. Но их начала и конца люди не видят. Не видя их, люди полагают, что начало было в какой-то непостижимо далекой древности, а в каком-то отдаленном будущем наступит конец всех вещей. Как они невежественны! Досконально вникнув в истину, можно постичь судьбу и познать неисчерпаемую правду круговорота. Тогда можно понять смысл жизни и смерти и побороть волнения".

Реальность - это только настоятельное движение в настоящем. "Книга Перемен", как вся китайская мудрость, учит не изощренному умствованию или пустым мечтаниям, а умению жить "текущим моментом", что значит" неизмеримо превосходить тесные рамки "наличных обстоятельств". Эта мудрость есть не что иное, как "встреча" с бездной времени. Но эта бездна не имеет глубины.