Иоанн Златоуст
Несколько лет назад мне случилось как-то побывать в Ярославле - городе, который издавна славится своим изразцовым нарядом. В дождливый апрельский вечер шли мы по темной ярославской улице, и в тусклом свете уличного фонаря я увидела белеющий в грязи маленький осколок. Конечно, это могло быть что угодно, но я почему-то остановилась, вытащила на свет кусочек изразца и, счистив с него грязь, прочла полностью сохранившуюся на нем надпись: «Сие мне на пользу». Этот случай и сейчас кажется мне необыкновенным, а скромный фрагмент изразца XVIII века до сих пор занимает почетное место на моем письменном столе.
Такая удивительная история, в которой совпало все -место, время, мои профессиональные интересы, давно ставшие личными, - напомнила о давнем желании поделиться впечатлениями, сведениями, догадками о хранящихся в запасниках музея-заповедника «Коломенское" предметах, зачастую скрытых от посторонних глаз. Появлению этой книги автор в первую очередь обязан коллекции строительной керамики Государственного музея-заповедника «Коломенское», хранителем которой является и в настоящее время. Все предметы коллекции сделаны из благодатного природного материала - глины, после обжига превращающейся в керамику, секреты изготовления которой человечество открыло несколько тысячелетий назад. Пластичность глины позволяла придавать изделиям необходимую форму, иногда чрезвычайно художественную и выразительную. После обжига у них появлялись другие замечательные качества - проверенная веками прочность, водонепроницаемость и морозоустойчивость, и благодаря этим свойствам кирпич, черепица, изразцы и плитки, трубы с давних времен стали незаменимыми в строительстве материалами. Без этих керамических изделий невозможно представить и многовековую историю московского строительного дела. О них и пойдет речь в книге.
Главная цель разговора с читателем - желание поделиться сведениями о московских памятниках с изразцовым убранством. Ведь о Москве «изразцовой» известно не так много. Сведения о постройках XVII века - времени расцвета русского изразцового искусства - разбросаны по разным изданиям и отличаются крайней скупостью описания. Дореволюционные публикации, представлявшие читателю историю той или иной московской церкви, дополняли ее подробнейшей описью икон, книг, облачений, церковной утвари и многого другого, но никогда не описывали изразцов, которые украшали храмы, однако не числились церковным имуществом. Ну а современным авторам зачастую описывать уже нечего.
По праву относя этот период ко времени расцвета русского изразцового искусства, подчеркивая очевидную роль Москвы в производстве и использовании изразцов, исследователи, занимающиеся московским зодчеством позднего средневековья, используют в «арсенале доказательств» далеко не полный список этих памятников. Вот что писал по этому поводу известный исследователь второй половины XX века М.А. Ильин; «...несмотря на великолепие изразцового убранства, восхищавшее многих исследователей, архитектурная керамика XVII столетия до сих пор мало изучена, хотя она составляет один из важнейших видов русского монументального декоративного искусства». Разумеется, это имеет свое объяснение. Ведь большинство сооружений того времени не дошло до наших дней: снесены церкви, колокольни, гражданские постройки с изразцовым убранством, разобраны находившиеся в них изразцовые печи. Многие из них исчезли, не оставив после себя не только каких-либо изображений или чертежей, но даже сколько-нибудь подробного описания. Поэтому не стоит удивляться, что читателю будет предложена прогулка не по современной Москве, а скорее по городу прошлого.
Москва начала терять свои изразцовые декорации еще в XIX веке, во время перестроек древних зданий, которые с годами ветшали, а то и горели. Нуждавшиеся в ремонте здания подновлялись, достраивались, подвергаясь значительным изменениям. В результате архитектурные украшения, в том числе и изразцы, как правило, или полностью утрачивались, или исчезали под толстым слоем штукатурки и побелки. И таких примеров немало.
Все же это было несопоставимо с масштабами уничтожения московских памятников в 20-30-х годах прошлого века. Сроки сноса были таковы, что зачастую речь шла о нескольких часах, и лишь благодаря подвижнической деятельности архитекторов, реставраторов, музейных работников фрагменты изразцового убранства некоторых сооружений оказались спасенными. История создания коллекции в музее «Коломенское» тех лет изобилует примерами «ударных» темпов сноса памятников, срочной работы по снятию и вывозу изразцов.
Пополнявшуюся таким образом музейную коллекцию в дальнейшем очень сложно было описывать. Отсутствие документов, тяжелые условия хранения - все это мешало обработке и изучению. Нередко источник поступления уточнялся значительно позднее, например по воспоминаниям современников событий, и здесь нельзя было избежать путаницы. До настоящего времени многие музейные коллекции изобилуют безымянными предметами, и происхождение некоторых из них скорее всего уже никогда не будет установлено.
Кроме того, темпы разборки памятников не позволяли тщательно зафиксировать их декор, и приходилось обходиться самыми простыми, доступными средствами - обмерами, записями с натуры, сбором отдельных деталей и фотографированием, которое, как правило, ограничивалось общими планами. Но и обмеры на такой высоте проводить было сложно, не говоря уже о масштабных зарисовках, поэтому все дальнейшие описания были очень краткими.
Изучению изразцового декора Москвы мешает отсутствие в литературе систематических сведений о реставрации и сопутствующих исследованиях, о которых не считалось нужным сообщать при описании. И как только речь заходит о том или ином дошедшем до нас памятнике, со всей остротой встает проблема подлинности изразцового убранства. Известно, что долголетие наружных керамических деталей зависело от множества факторов: перепадов температуры, влажности и т. д. Поэтому с ними часто происходили необратимые явления: отслоение красочного покрытия, растрескивание, разрыхление керамической основы, приводившие к разрушению и утратам.
Оговоримся сразу: применительно к изразцам выражение «сохранились» является весьма условным. Часто сохраняются не подлинные изразцы, а поздние реставрационные копии, изготовленные с той или иной степенью тщательности. Мало кто знает, что в изразцовом фризе церквей Теремного дворца в Московском Кремле, выполненном в начале 1680-х годов, в настоящее время нет ни одной подлинной детали. Известно лишь, что на этом памятнике не раз проходили работы по реставрации изразцов, история которых до сих пор не изучена.
Тем не менее, проследив историю реставрации изразцов на московских памятниках, можно с полным основанием утверждать, что в большинстве случаев на них воспроизводилось изначальное изразцовое убранство. Уже в 1786 году упоминается о копировании изразцов при починке в Кремле церкви Спаса, что за Золотой решеткой, как в старину называли Верхоспасский собор. Мастеру Козьме Прокофьеву были заказаны изразцы «против старых, имеющихся на оной церкви...» Это не противоречило уже сложившейся к тому времени практике ремонтно-восстановительных работ. Не случайно в документах постоянно встречаются указания выполнять эти виды работ «по-прежнему», «как и впредь было», «против прежнего», например: «Подле Калымажной башни городская стена, которая обвалилась, подделана вновь с фундамента против прежнего».
Об этом же свидетельствует история реставрации собора Покрова на Рву (известного как храм Василия Блаженного), демонстрирующая примеры бережного отношения к изразцовому декору. В 1897 году Московское археологическое общество, которому архитектор A.M. Павлинов представил изразцы наружной отделки, обнаруженные под ветхим железным покрытием 1817 года, постановило "восстановить его в древнем виде, возобновив все изразчатые украшения, и железом не покрывать». В дальнейшем члены Общества, осмотрев шатер, пришли к заключению, что подлинные изразцы нужно передать в Исторический музей, а в гончарной мастерской Строгановского училища изготовить их копии, которые затем представить на утверждение Общества. Цвета новых изразцов обсуждались очень подробно. Керамика с небольшими утратами в процессе реставрации подкрашивалась масляными красками, если же утраты были значительными, старые экземпляры заменяли новыми на цементном растворе, что также фиксировалось на чертежах. При этом Московское археологическое общество строго контролировало точное повторение размеров, рисунка и цвета изразцов XVI столетия.
Большое внимание к подлинному изразцу проявляют и современные московские реставраторы, восстановившие изразцовый декор Монетного двора, церквей Спаса Нерукотворного Образа на Сетуни, Владимира в Старых Садех (Старых Садах) и других памятников XVII века. К сожалению, известны и другие случаи, когда в ходе реставрационных или строительных работ старинные изразцы не восстанавливались.
Необходимость изучения московского изразца важна во многих смыслах, ведь география его распространения представляет «карту» Русского государства. Именно Москва во многом определила российские масштабы этого производства в XVII веке, что конечно же было вызвано организационными и финансовыми возможностями столичных заказчиков. Московские изразцы и художественные приемы были широко востребованы и в провинции, как справедливо отмечает крупнейший московский археолог Л.А. Беляев в статье "Московские печные изразцы до начала XVIII века»: «Изразцы продолжали оставаться московским явлением если не по месту производства (поскольку во многих городах сформировались собственные мастерские), то по меньшей мере в смысле возбуждения потребностей, как художественный импульс». Обращение к этой теме позволяет не только выявить особенности столичного производства и использования изразцов, но и спроецировать их на другие, местные центры, определив для них степень влияния столицы и собственную традицию.
Московскую линию продолжает рассказ о коллекции керамики Государственного музея-заповедника «Коломенское». Хранящиеся в нем памятники дают удивительную возможность заглянуть в царские палаты и дворянские усадьбы, в заводские корпуса и лаборатории, в мастерские художников-керамистов и на станции московского метро. Во всех случаях поводом для любопытства послужил изразец.
Несколько слов о том, как построена книга. Она состоит из очерков-сюжетов, которые необязательно читать подряд, поскольку каждый из них представляет законченную историю. Из этих историй и складывается мозаика рассказа.
Особый раздел включает рекомендательный список литературы для расширения знаний о предмете. Если же в книге встречаются не всегда и не всем понятные термины, то тут же по тексту вводятся вспомогательные отступления, играющие справочную роль. Это своего рода «шпаргалки», к которым читатель может обратиться за подсказкой по ходу чтения, и первой мы воспользуемся сейчас же, чтобы пояснить, что такое керамика. <...>