3.7. Философия Канта и проблема SETI.

К.А. Михайлов

ЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ ИММАНУИЛА КАНТА: ОПЫТ НОВОГО ПРОЧТЕНИЯ «КРИТИКИ ЧИСТОГО РАЗУМА».

М.: Компания спутник, 2003. - 425 c.

Монография состоит из трех частей (разделов). Третий раздел посвящен мировоззренческому значению логической концепции Канта. Автор ставит задачу протянуть связующие ниточки между современной наукой (в первую очередь, квантовой теорией возникновения Вселенной Дж. Уилера и теорией внеземных цивилизаций Б.Н. Пановкина) - с одной стороны, и философией Канта - с другой. В первой главе «Философия Канта и «антропный принцип» » развиваются идеи автора о глубокой связи антропного принципа (АП) с философией Канта (см. Информационный Бюллетень SETI, 2000. N16. С. 3-22). Глава состоит из трех параграфов: 1. Что такое «антропный принцип»?; 2. «Антропный принцип» и трансцендентальный идеализм; 3. Активность субъекта в философии Канта и «антропный принцип участия» Дж.Уилера.

За основу анализа автор берет определение АП, принадлежащее Б.Картеру: «То, что мы ожидаем наблюдать, должно быть ограничено условиями, необходимыми для нашего присутствия как наблюдателей». Он считает, что сама идея антропного принципа (в такой формулировке), само его последовательное осознание, выдвижение и обоснование принадлежит Канту и его системе трансцендентального идеализма. Автор неоднократно указывает, что АП (в духе Картера) потенциально уже заключался в тезисах Канта, что существует глубокое идейное родство АП Картера и основных выводов трансцендентальной дедукции Канта. Вместе с тем он подчеркивает, что в отличие от современной материалистической науки у Канта речь идет не об условиях или соответствующих параметрах внешнего мира, а об априорных особенностях нашего рассудка. АП Канта выражается в том, что (наш) мир - это мир, соответствующий именно человеческой трансцендентальной сетке (структуре) познания, именно нашей логике. На основе своего анализа, автор приходит к «парадоксальному и смелому» (по его собственному выражению) выводу: современная физика, сформулировав свой «антропный принцип», ничего фактически «не открыла» в собственном (идейном) смысле этого слова, а просто интерпретировала философскую, по сути, идею «селекции наблюдаемого наблюдением». Эту обусловленность особенностей наблюдаемого фактом самого наблюдения можно понимать либо в естественнонаучном, либо в кантовском трансцендентально-идеалистическом смысле. Таким образом, физика ХХ века, по мнению автора, не сформулировала АП как таковой, а реализовала лишь один из возможных вариантов его интерпретации - естественнонаучный.

Автор считает что «антропный принцип участия» Дж.Уилера является всего лишь строгой научной версией кантовского трансцендентального подхода к интерпретации предметного мира и мира человеческого знания. Он также указывает на близость философии Канта к интерпретации квантовой механики Копенгагенской школой. По мнению автора, осознание роли наблюдателя было осуществлено в философском аспекте Кантом и Гегелем, а современная наука просто подвела под это базу физики, математики и синергетики. АП по Канту (в интерпретации автора) - это скорее вопрос о соотношении между действительным миром (самим по себе) и картиной мира, которая создается мыслящим субъектом. Этот вопрос рассматривается в главе 2. Мало кто догадывается, отмечает автор, что Кантом были поставлены и критически рассмотрены философская проблема видения действительности существами с иначе устроенным разумом и проблема возможного существования таких существ. Кант неявно разбирает вопрос о возможной соизмеримости видения Вселенной различными мыслящими существами. Он не считает человека единственно возможным мыслящим существом и, соответственно, человеческую познавательную способность единственной в своем роде. Могут быть абсолютно неизоморфные ей совокупности других условий опыта, другого мышления в принципе. Кант считает, что теоретически возможны другие мыслящие существа с другой трансцендентальной сеткой, которые познают мир совсем по-другому, по- другому его расчленяют. Наше видение мира нельзя распространять на все мыслящие существа вообще. Мир, по Канту, дан нам лишь как явление, да еще подвергнутое «селекции» и обработке структурами нашего познания. Автор сопоставляет эти положения кантовской философии с идеями Б.Н. Пановкина о возможностях (и ограничениях) контакта с внеземными цивилизациями. Согласно Пановкину (в интерпретации автора) при возникновении самоорганизующейся познающей системы в среду этой системы включается только некоторая, особо важная и ценная для нее часть материальных взаимодействий. Из всей материи как бы выделяется конкретная область, вычлененная самим существованием организма. Данный человеку мир - это мир, измененный, преобразованный и осваиваемый им. Объективность законов, по Пановкину, проявляется в том, что они инвариантны в любом месте Вселенной для каждого отдельного мыслящего существа (точнее, для данного социума - ред.), но они не обязаны быть инвариантны даже в одном месте для разных существ. Для совпадения картин мира требуется не только совпадение материальных контекстов, но и совпадение способов расчленения этих контекстов. Для человека объекты, расчлененные его деятельностью, имеют абсолютно объективное существование, но «внутри» его познания. Автор отмечает поразительное сходство этих идей с теорией познания Канта. Пановкин, по его мнению, сам того не зная, перелагает на материалистический лад трансцендентальную дедукцию категорий Канта. В этом он видит непоследовательность и эклектичность концепции Пановкина. А свою задачу автор формулирует таким образом: мы стараемся понять Пановкина лучше, чем, быть может, он сам себя понимал (!). Пановкин фактически переоткрыл идею Канта о трансцендентальных сетках в познании. Но у него различие в структурах расчленения объективной реальности диктуется специфическими особенностями материальной практики, а у Канта оно является результатом априорной предзаданности. Пановкин повторил на научном языке советской философии тезисы и аргументацию Канта. Он «почувствовал» глубину идей Канта, но попытался реализовать их на непригодной для них материалистической почве. А надо было просто обратиться к Канту - считает автор. Обсуждается также идея уникальности нашей цивилизации, выдвинутая И.С. Шкловским. Кант мог бы развить мысль Шкловского - пишет автор. Да, мы никого в нашей Вселенной не видим, потому что она априори наша - так явленная нам через нашу трансцендентальную сетку (по этому поводу см. редакционный комментарий к статье автора - Информационный Бюллетень SETI, 2000. N16. С. 20-22 - ред.).

В заключение автор пишет: «Удивительно, но ссылок на Канта в литературе по ВЦ, да и вообще в астрономической литературе <...> почему-то нет... Хотя так называемые «методологические трудности» Пановкина и современных исследований по проблеме SETI были бы очевидны уже Канту. Антропоцентрические предпосылки современных программ SETI фактически вычленены именно им. Мы пытаемся проецировать на иной разум свою человеческую структуру организации».